Шёл уже пятый день пребывания Киры в Плантайе. И хотя ей нравилось здесь: так, например, одинокие прогулки по лугам долины, посещение Каштании вместе с Миу, который как будто снова оттаял и даже научил её кататься на странной, полулетящей доске по узким улочкам города. Было прикольно, и она немного развеялась. Но, несмотря на это, ни на секунду она не забывала о подруге, представляла, прокручивала в голове разные сценарии их встречи.
Можно сказать, что все эти дни она жила в ожидании... И вот, наконец, вчера поздно вечером Зигор-Велес сообщил им радостную новость: он нашёл Мию! Всё, час икс настал, сегодня они все вместе отправятся в Мегаплантис, где она, наконец, увидится с подругой!
Они на верхней площадке башни. Дежавю.
Когда Кира открыла глаза после очередного пространственного перемещения, опять другой, но не менее странный пейзаж предстал перед нею.
На этот раз они очутились где-то очень высоко в башне из бетона и стекла.
Высота была такая, что у неё закружилась голова, а в животе появились неприятные ощущения. Никогда ещё Кира не находилась так высоко, кроме, наверное, моментов полёта на самолёте, ну и с Мией. Но в первом случае, сидя перед маленьким окошком иллюминатора, она видела только кусочек картинки, которая быстро уменьшалась, а потом и вовсе исчезала под толстым слоем облаков, а во втором, с подругой она смотрела только вперёд, сосредоточиваясь на технике полёта. Теперь же, стоя перед огромным панорамным окном во всю длину помещения, она смотрела вниз, как зачарованная, ведь только тонкое стекло отделяло её от необычной водной глади, раскинувшейся на всём протяжении горизонта, будто замершей, неживой, статичной. Она одновременно и пугала и притягивала взгляд. Было что-то неестественное в ней. Что именно, она никак не могла понять. Слишком ровная, слишком гладкая поверхность таила скрытую угрозу, казалось, в её непроницаемых глубинах скрывается что-то страшное. Она вглядывалась в даль, пытаясь разгадать загадку, но не могла. К тому же мешал сильный густой туман вокруг.
В конце концов она решила не гадать, а просто узнать, но спросить не получилось: Зигор-Велес был занят оживлённой беседой с Миу. Они говорили тихо и явно не хотели, чтобы их прерывали, поэтому она решила не мешать и подождать с расспросами до более удачного момента.
Скучая, она прошлась взад-вперёд, разглядывая помещение. Хотя особо смотреть здесь было не на что. Серые бетонные стены и полное отсутствие мебели. Ощущение, что она находится на каком-то высокотехнологичном заводе или в космическом корабле, впрочем, ни на одном из них она никогда не была, так что это было просто впечатление.
Когда учитель закончил свой разговор с Миу, он подозвал Киру и обратился к ним обоим с предложением:
- Хотите, я проведу для вас мини-экскурсию? – спросил он с явным оживлением в голосе.
Кира дежурно кивнула.
- Конечно, – вежливо ответила она, впрочем, без всякого энтузиазма. Она с нетерпением ждала встречи с Мией, но боялась расстроить учителя своим отказом, плюс вежливость была её вторым «я», да и вообще, настаивать на своём она никогда не умела. Поэтому, придав себе крайне заинтересованный вид, она приготовилась внимательно слушать.
Но пришлось не слушать, а смотреть, и во все глаза, чтобы ничего не упустить. Зигор-Велес нажал что-то на стене, и внезапно комната разделилась пополам, а в центре её возник чудесный аквариум. Затем шикарный белый диван, стеклянный стол, футуристической формы прозрачные стулья. Изменился и цвет стен. В мгновение ока помещение из производственного превратилось в жилое, роскошное и стильное.
- Ну что? Так, наверное, лучше? – лукаво улыбнулся учитель.
Кира была ошеломлена. Пытаясь прийти в себя, она хотела было присесть на диван, но ей не дали. События происходили стремительно: противоположная стена раздвинулась, обнажив проход, в котором скрылся Зигор-Велес. Чтобы не потерять его из виду, Миу и Кире пришлось двигаться очень быстро, следуя за ним по ярко освещённым коридорам. На бегу, не успевая переводить дыхание, они пытались внимательно слушать, что рассказывал учитель.
- Раньше на этом месте была пустыня, но я изменил материю, сотворил новое вещество, способное постоянно менять форму, чтобы обезопасить нас от вторжений извне. Сейчас здесь огромное озеро, которое я окружил защитным коконом. Снаружи нет воздуха. Он производится здесь и подаётся в помещения через специальные многочисленные отверстия. Здесь вообще всё создано для безопасности. Например, все конструкции зданий можно легко демонтировать, для того чтобы собрать в другом месте, если понадобится... В зависимости от того как пойдут дела дальше... Хотя я очень надеюсь, что нам не придётся никуда переезжать и после высадки именных деревьев у нас появится свой микроклимат. Ведь кокон поддерживается благодаря неустанному труду наших людей. Но силы их не безграничны. Раньше энергию нам давали именные деревья, сейчас их нет, и это очень опасно. Люди слабеют. Боюсь, в любой момент может случиться страшное. Но не будем об этом…
Они посмотрели уже, наверное, с десяток однотипных пустых комнат, которые были оборудованы по последнему слову техники, и там происходили настоящие чудеса: из ниоткуда возникали вещи, в секунды полностью менялся интерьер, наполняя маленькое помещение различными приспособлениями для работы, развлечения и отдыха. Но за всё это время они не встретили ни одного человека, и вскоре Киру начали напрягать абсолютно однообразные безлюдные коробки и эти коридоры из стали с ярким искусственным освещением, в которых легко можно было заблудиться. От всей этой высокой технологичности веяло атмосферой холода и отчуждения.
Единственное, что понравилось ей здесь, – огромный стеклянный вестибюль с прилегающим к нему садом, утопающим в тропической зелени, где журчали водопады и пели птицы.
- А почему нигде нет людей? – воспользовавшись паузой в монологе учителя, наконец, задала свой вопрос Кира.
- Люди есть, но сейчас они все работают, – ответил он сдержанно, не снижая темпа, – перерывы у них только в определённые часы, и я не могу отвлекать их, ведь непрерывная работа нужна нам для поддержания защитного купола.
Когда они прошли, наверное, сто десятый по счёту очередной стальной коридор, Зигор-Велес вдруг резко остановился и, обернувшись к Кире, торжественно объявил:
- Ну вот мы и пришли! Ты готова встретиться с подругой?
Она очень ждала этого момента, но от быстрой ходьбы и неожиданной остановки у неё перехватило дыхание, поэтому она только молча кивнула.
- Помни, о чём мы с тобой говорили, – инструктировал её Зигор-Велес, – новые именные деревья в Мегаплантисе, они нужны нам, целый мир в опасности, мы все надеемся на тебя.
Кира немного растерялась, испугавшись так торжественно возложенной на неё ответственности. Но к счастью, времени сильно впечатляться у неё не оказалось: совершенно не определяемая, по мнению Киры, дверь в стене внезапно открылась, и она оказалась уже в десятки раз виденном за сегодня однотипном помещении, в котором… Больше она ничего не замечала. Ведь там, спиной, созерцая незамысловатый вид из окна, стояла девочка с длинными тёмными волосами.
- Мия! – крикнула она и почти бросилась, чтобы обнять её, но на полдороге остановилась, не решаясь идти дальше, наверное, предупреждение Зигор-Велеса подействовало на неё.
И тут девочка обернулась, и лёгкая, такая до боли знакомая улыбка коснулась её лица, что Кира, наплевав на все предосторожности, бросилась к той на шею.
- Как долго я тебя искала, – прошептала она, вжавшись носом в хрупкое тёплое плечо подруги, – ты не представляешь.
Ей хотелось сказать ещё многое, но разве можно выразить словами то море эмоций, бьющих через край, которое чувствуешь. Неужели можно описать, как это… скучать по человеку, и, вообще, можно ли было скучать по кому-то так, как скучала она по Мие? Возможно, только сейчас она поняла, как остро физически ей не хватало её! Как воздуха, воды, солнца! И сейчас ей хотелось просто упасть. Задержаться. Остаться в этих объятиях, слушая дыхание, ощущая кожей, прикосновением близкого человека. И молчать.
Наконец, Кира отстранилась, подняла лицо. Вглядываясь в бездонные чёрные глаза подруги, она пыталась увидеть, и в то же время ужасно боялась разглядеть признаки злополучного психического расстройства. Но к счастью, ничего не замечала. Да, Мия была неестественно бледной, более грустной и задумчивой, чем раньше. Но всё это было неважно! Ведь взгляд её был спокоен, а глаза всё так же излучали любовь и доброту. Она улыбалась и молча смотрела на Киру, и эта тихая чудесная улыбка сказала ей больше всяких слов.
Они простояли в полном молчании несколько секунд, когда вдруг Мия разбила умиротворяющую тишину неожиданным вопросом.
- Как тебе Мегаплантис?
Хотя такая манера – лаконично и без предисловий вести разговор была свойственна её подруге, Кира, уже отвыкнув, растерялась, ведь она всё ещё пребывала в своих мыслях.
- Ну… – начала тянуть она время. В голове смешалось очень много всякой информации, которую она никак не могла правильно проанализировать. Она не знала, с чего начать, что говорить, поэтому молчала.
- Не бойся, говори правду. Просто то, что думаешь, – словно прочитав её мысли, произнесла Мия.
«Пока ничего не изменилось, – обрадовалась Кира, – она видит меня насквозь».
- По правде говоря, не очень... Каштания мне нравится больше, – в голове у Киры пронеслись волшебные образы чудесного уютного городка, и она уверенно добавила: - Гораздо больше.
Мия ничего не сказала, а Кира неправильно истолковав её молчание, вдруг вспомнила о своей миссии, которую поручил ей Зигор-Велес.
- Но здесь безопасно! – воскликнула она. – Ты не представляешь, какой ужас угрожает вашему миру, – глаза у неё округлились от сильного возбуждения, она открыла было рот, чтобы продолжить, но Мия её опередила:
- Ты имеешь в виду вторжение раптусов?
Кира в очередной раз поразилась проницательности подруги. Она никак не могла выбрать правильное, нужное для дела направление разговора… С одной стороны, учитель сказал, что Мию нельзя сейчас волновать, так можно ухудшить её состояние, его слова прочно засели в голове, но, с другой стороны, он же говорил, что ключ к её выздоровлению – высаженные в Мегаплантисе семена именных деревьев. Она совершенно запуталась в своих умозаключениях: ведь логика не была сильной стороной её натуры, поэтому, как обычно, природная эмоциональность возобладала, и она почти закричала:
- Да, они очень страшные. А мир их, Негра-Терра, ужасен. Я видела его, видела всё собственными глазами! – лицо её исказила гримаса ужаса, она дёрнула плечами, будто избавляясь от мерзких воспоминаний, потом, спохватившись, глубоко вздохнула и продолжила говорить уже в более спокойном тоне: – Там нет ничего, что напоминало бы Землю: ни растений, ни животных. Там нет ни солнца, ни воды, только эти адские животные. Брр, я не хочу даже вспоминать об этом. Поэтому Мегаплантис, нравится он мне или нет, – ваше спасение. Твой учитель рассказал мне немного, как здесь всё устроено. Он очень умный, он хочет помочь.
- Он несчастный человек, – вдруг прервала её Мия.
Кира замолчала, не зная что сказать, только моргала глазами. Она снова вспомнила разговор про психическое расстройство подруги. Наверное, она что-то не то ляпнула, а Зигор-Велес предупреждал, что нужно быть очень осторожной. Но она никак не могла уловить настроение подруги, совсем её не понимая. Мия заметив это, пояснила:
- Скажи, ты думаешь, несчастный человек может сделать других счастливыми?
- Ну… – на минутку задумалась Кира и, ухватившись вдруг за пришедшую к ней мысль, как за соломинку, выпалила: – Зато он умный, даже если и несчастливый. И он знает, как вас спасти, ведь без деревьев вы умрёте. Он сможет заново всё здесь организовать, чтобы всем жилось лучше.
- Лучше – это как? – отстранённо спросила Мия.
- Ну-у, может, и не лучше, – запнулась Кира и тут же нашлась, – но хотя бы комфортно, безопасно.
- А ты? – тихо спросила Мия. – В каком мире хотела бы жить ты? В безопасном или счастливом?
- При чём здесь я? – буркнула Кира. – Это ваш мир в опасности, а я просто хочу, чтобы у тебя было всё хорошо. – Подтверждались слова учителя, что Мия будет настроена против него. Теперь нужно не возражать, кивать и делать вид, что она разделяет её точку зрения, ведь у неё была установка от учителя – нужно уговорить подругу, чтобы её спасти. Всё это для её блага, пусть она пока и не понимает этого.
Мия не обратила никакого внимания на её недовольство, спокойно смотрела ей прямо в лицо и продолжила говорить:
- Никто не может знать, как лучше будет для другого человека, кроме самого этого человека, поэтому решать мы должны все вместе, в каком мире нам жить, а не Зигор-Велес единолично. Тебе кажется, что он прав, ведь ум и сила на его стороне, а ты слишком мала и неопытна, чтобы что-то здесь понимать. Ведь так ты думаешь?
Кира неопределённо кивнула, ей надо было подыгрывать, соглашаться со всем, что говорит подруга. Но глубоко внутри она понимала, что так и есть, так она и думает, хотя ей и не хотелось в этом признаваться даже самой себе. А Мия продолжила вполголоса:
- Но это не так. Каждый человек должен слушать своё сердце и принимать решение сам, какое бы оно ни было. Иначе потом он вдруг обнаружит, что живёт, страдая, без счастья и любви, в ледяном холоде одиночества среди мёртвых людей, таких, как Зигор-Велес, которые возвысили свой ум над сердцем.
Кира стояла, боясь шелохнуться. Кажется, опасения учителя оправдываются. Неужели, правда, у Мии повредился рассудок?
- Наверняка он рассказал уже, что я выбрала тебя из многих других, потому что ты особенная, да? – спросила Мия с чуть заметной усмешкой.
«Она читает мысли», – подумала Кира и залилась краской стыда: теперь ей было неловко вспоминать об этом, ведь это так польстило её самолюбию.
- Не стесняйся, это правда. Я выбрала тебя, потому что у тебя есть дар. Ты умеешь слышать сердце, – голос у Мии дрогнул, и она посмотрела на Киру с такой ласковой нежностью, что у той зашлось дыхание – нет, сумасшедшие не могут так смотреть. – В тебе столько жизни, милая, и я так хочу, чтобы ты сохранила в себе этот свет. Да, его нельзя увидеть, потрогать рукой, он не материален, но это не значит, что его нет. Самые прекрасные вещи в жизни мы не видим, а чувствуем сердцем. Это и есть твой внутренний свет, твоя истинная природа, которая выражается в желании свершать прекрасные вещи ради людей, которых ты любишь. Всё, что угодно, может случиться в твоей жизни: предательство, трагедия, падение, разочарование, но ты, слышишь, никому и никогда не разрешай погасить то подлинное и настоящее, что есть в тебе… ведь иногда даже лучшие люди перегорают и становятся неживыми.
Она замолчала, плечи её чуть опустились, и бледность кожи стала ещё заметнее. И Кира так захотела обнять её, такую хрупкую и трогательную, чтобы защитить от всех-всех-всех. Но она не смела, не решаясь даже подойти к ней, только слушала доверчиво, затаив дыхание. И Мия снова начала говорить, но уже обращаясь не к ней, а в сторону, будто разговаривая сама с собой:
- Люди нуждаются в людях, поэтому мы и живём вместе. Мы хотим быть любимыми, чувствовать себя нужными, хотим сопереживать, помогать. Это заложено нашей природой… Раньше я ходила в лавку к пекарю, где для меня был готов сделанный с любовью испечённый им хлеб. Ты знаешь, вещи, сделанные с любовью, отличаются от просто сделанных вещей. Только люди оживляют вещи. Посмотри, здесь всё мёртвое, неживое, повсюду вещи без души. Зачем они? Он думает, что мир только материален, он отбрасывает всё, чего не может постичь его ум. Но он заблуждается. Мы же любим, чувствуем, грустим. Зачем нам дано всё это? Он очень несчастный человек. Я сейчас вдруг поняла. Ведь он никогда не испытывал то, что испытываем мы, – любовь, он никому не открывал сердце, он не слушал свою душу, только разум. Но даже его великим разумом всё не покроешь, им не постичь подлинный смысл, остаются тайны, которые он разрешить не в состоянии.
Она задумчиво смотрела на полоску естественного света, исходившего из единственного маленького окна, печально покачала головой и продолжила:
- Он не стар, но уже мёртв душой. И для того чтобы чувствовать живым, ему нужны мы, наш свет, наша энергия, которую он будет поглощать бесконечно, ведь он не может остановиться, он всегда будет не удовлетворен, ему всё время нужно будет больше и больше. Его желаниям не будет конца. А жажда обладания и мирная жизнь не совместимы. И мы его заложники. Ты понимаешь? Поэтому и появились эти раптусы, поэтому и спилены именные деревья.
Она глубоко вздохнула, перевела дыхание и продолжила говорить слабеющим голосом:
- Какой мир мы выбираем, зависит от нас! Но выбор этот мы должны сделать осознанно, следуя своему предназначению. Мы уже совершили ошибку такую же, как и ты. Мы стали слушать не своё сердце, а чужой разум, по понятиям которого и будем теперь жить, ведь мы сами переложили ответственность, отказались слушать себя и принимать решение.
На секунду она прервалась, потом покачав головой, произнесла ясным спокойным голосом:
- Но я отказываюсь, я не желаю так жить. И теперь у меня только два пути: бороться или погибнуть. – Она увидела в глазах подруги испуг и, пытаясь успокоить её, улыбнулась: – Ничто не длится вечно, но ведь это не значит, что оно того не стоило, правда? Поверь, умереть не так уж и страшно, страшнее жить без веры, без искры в сердце. – Тут лицо её оживилось, глаза заблестели ярче.
- Знаешь, это маленькое, чудесное, но единственное, что есть у нас и что мы должны во что бы то ни стало сохранить… Ведь только ради этого и стоит жить.