Надежда угасла. Разговор был закончен. Это было ясно для всех участников. И всё же Мия сделала последнюю попытку.
- Могу я увидеться с родителями, Ле́ей? – тихо спросила она, заранее зная ответ.
- Конечно, как только я увижу семена. – Его очень раздражала её неуступчивость, но, он, мастер глубочайшей маскировки, давно научился владеть собой, а ещё терпеть, выжидать. И хотя слова его звучали категорично, всем видом он изображал неподдельно добродушное возмущение. Она понимала, но всё же уточнила:
- Я под арестом?
- Что ты, милая! – воскликнул он почти ласково. – Конечно, нет, просто ты ещё слишком слаба, сейчас тебе нужно отдохнуть. И потом… моя система безопасности ещё не готова, поэтому не стоит пока тебе ходить здесь одной, – он смотрел на неё предельно нежным, заботливым взглядом, но в конце всё же не выдержал, и приторная улыбка коснулась его лица. – Как только ты придёшь в себя и будешь готова, я пришлю провожатого.
Он замолчал, будто размышлял о чём-то, и через секунду величаво продолжил:
- Ты даже сможешь встретиться со своей подругой Кирой, – тут он многозначительно посмотрел на неё, и, несмотря на все его ухищрения, всё умалчиваемое им отразилось в этом взгляде. – Думаю, ты оценишь, в конце концов, мои старания и передумаешь. Надеюсь на твоё благоразумие. – Последняя фраза звучала уже зловеще.
«Какое безобразное лицо, – вдруг не к месту подумала девочка, – как он омерзителен!»
Все, кто ей дорог, в опасности. Ей хотелось кричать, но она была здесь пленницей, и правила игры придумывала не она. Поэтому только глаза её заблестели ярче, да тембр голоса чуть повысился, когда она спросила:
- Зачем вы втянули Киру?! Она из другого мира и совершенно ни при чём здесь!
Кроткая коварная улыбка мелькнула на его лице.
- Она сама захотела тебе помочь, как истинная подруга. – Несмотря на всю её сдержанность, Зигор-Велес был явно удовлетворён её реакцией.
Ей хотелось сказать ему ещё многое, задать вопросы, но она прекрасно знала, что всё бесполезно. Он не расскажет правды, скользкий как угорь, только прикроется очередной витиеватой фразой ни о чём. Поэтому она, уставившись на стену напротив, замолчала, чтобы прекратить этот бессмысленный разговор, и будто издалека услышала его вкрадчивый голос:
- Ну что ж, не буду мешать. Если тебе что-нибудь понадобится, здесь есть дисплей, на нём всё управление. Захочешь есть, пить или что-нибудь ещё – тут много всяких функций. Отдыхай, моя дорогая.
Она ничего не ответила, и Зигор-Велес бесшумно покинул комнату, оставив её в глубокой задумчивости. Дисплей. Теперь всё в этом мире будет на кнопочках: искусственные радости, подделанные эмоции, имитация жизни.
Она подошла ближе, чтобы рассмотреть. На сенсорном экране была масса функций и элементов управления. Она нажала на кнопку, которая, по видимости, означала еду. Из стены выдвинулся кран, и на экране пошла инструкция по использованию устройства. Предлагалось два блюда на выбор и несколько видов порций. Судя по инструкции, сначала нужно было выбрать вид еды и дозу, потом принять удобную позу, вставить шланг в рот, и только после этого должна была поступать пища. Никаких столов, приборов, тарелок. Судя по кнопкам на дисплее, в этой комнате по таким же инструкциям можно было помыться, сходить в туалет и как-то развлечься.
«Ужасно! – подумала Мия. – Что ещё в голове у этого ненормального человека?»
Она легла на нечто, похожее на кровать, и прикрыла глаза. Спать не хотелось, просто она не желала всё это видеть. И вот в памяти начали проноситься отрывки воспоминаний.
… Как отец подарил цветы… Просто вдруг взял и принёс им всем: маме, Ле́е и ей – по милому нежному букету. Маленькие оранжевые бутоны, как они пахли! Какой был повод? Она не помнит. Зато в памяти сохранились их счастливые лица. Они все вместе, радуются, смеются.
… Именное дерево… Она устраивала там домик, уютное тайное место, секретное укрытие, откуда можно было наблюдать за всеми, оставаясь незамеченной. Можно было набрать вишню из сада, забраться туда, исчезнув ото всех в листве деревьев, и сбрасывать вниз косточки, давая волю фантазии. Какое ребячество, подумать только!
... Но больше всего, конечно, счастливых моментов было связанно с мамой… Иногда она уезжала по делам в Каштанию. И вечером они с папой и Леей ходили её встречать к реке, откуда она возвращалась в шаролёте. Какое приятное было чувство – ждать у изгиба реки, слыша разлитую в воздухе светлую нежную музыку, высматривать, наконец, увидеть (сердце заходится от радости!) и наблюдать, как над водной гладью появляется точка, превращающаяся с каждым мгновением в летающий аппарат, из которого секунда-другая выходит сияющая, сказочно красивая, такая родная, тёплая мамочка.
А потом ей вдруг вспомнилась их последняя встреча с Тео.
… Был вечер, праздник, всё сверкало огнями. Они танцевали, он смотрел в её глаза, и было так легко, так хорошо под этим взглядом: он согревал, дарил обещание, что всё всегда будет так. Чудесно. Она смеялась, он улыбался. Общая музыка праздника вторила их чувствам, затрагивала струны души, усиливала их глубину. Они то приближались, то отдалялись, чуть соприкасаясь нежно руками, растворяясь в глазах друг друга, и весь мир отражался там. А потом она стала слышать только его музыку, она зазвучала громче, яснее общей. И она увидела в его глазах нечто подлинное, настоящее, что-то вечное, повторяющееся из века в век: нить, проходящую сквозь них, связывающую их жизни навсегда.
Да, она видела всё именно так, но знала: им никогда не быть вместе. Никогда. Просто в тот момент очень-очень хотелось представить, вообразить хоть на мгновение, что судьба ошиблась, и она обычная, такая же, как и все, и достойна простого человеческого счастья – любить и быть любимой, ей ведь больше ничего и не нужно. И так ей хотелось в это верить, что она обманывала его и себя. Но волшебница, на то и волшебница, чтобы чувствовать, нет, точно знать своё предназначение, а не тешить себя несбыточными мечтами, ведь ей предназначено другое, и у судьбы свои планы на её счёт.
Что ж, она готова! Готова пожертвовать собой: отдать своё счастье и даже жизнь, если потребуется, чтобы спасти то, что ей дорого, то истинное и подлинное, во что она верит, то единственное, что имеет значение и ради чего стоит жить. Это нельзя потерять, нельзя от этого отказаться, нельзя никому позволить отнять это у них. За то, во что веришь и что любишь, нужно бороться! И она готова! В этом её истина, в этом её предназначение.
Внезапно она услышала в комнате какой-то шум. Открыв глаза, Мия увидела в проёме дверей необычного посетителя – красивую стройную женщину с широкой белозубой улыбкой и сильно накрашенным лицом.
- Добрый день, меня зовут Фелиз, я ваш гид по Мегаплантису, – произнося это, она всё время ослепительно улыбалась. – Добро пожаловать на борт. Пристегните ремни, мы взлетаем, ха-ха-ха. – Она деланно рассмеялась и тут же добавила: – Это шутка. Конечно. Но… В каждой шутке есть доля правды. Здесь так всё технологично, функционально, и у меня иногда создаётся впечатление, что мы находимся на космической станции, не находите? – Наконец, обратилась она к девочке, на секунду прервав свой монолог.
- Не знаю, я не была на космической станции, – сдержанно ответила Мия.
- Ну да, ну да…– новая гостья прищурилась, пытаясь сориентироваться и подобрать нужные слова. Показалось даже, она смутилась, и на мгновение воцарилась неловкая тишина. Но потом она быстро взяла себя в руки и, снова широко улыбнувшись, заговорила с ещё большим энтузиазмом, чем раньше: – Ну что ж, приступим. Есть какие-нибудь предпочтения, пожелания? Что бы вы хотели увидеть?
- Да есть, я хотела бы увидеться со своими родителями, – медленно проговорила Мия.
Женщина пробежала по бумажке, потом начала рыться в своих многочисленных бумагах, перекладывая листы. Лицо её приняло озабоченное выражение. Наконец, она подняла глаза на Мию, нацепив снова свою дежурную улыбку:
- Боюсь, у меня нет инструкций на этот счёт. Как только я получу распоряжение, мы сразу решим этот вопрос. А пока давайте пройдёмся по нашей общей программе посещений Мегаплантиса. О! Он вам понравится, он потрясающий! – Она говорила очень быстро, энергично и постоянно улыбалась.
Мия отстранённо пожала плечами, но гостью это совершенно не смутило, она продолжала журчать:
- У нас созданы беспрецедентные меры безопасности. Конечно, для этого приходится кое-чем жертвовать, но это того стоит, поверьте. – Она вывела Мию в круговой коридор и снова уткнулась в свои бумажки, что-то говорила, говорила… но девочка её не слушала, она смотрела во все глаза на новый мир, приготовленный для них Зигор-Велесом: мир Мегапла́нтиса!
Как ни странно, внутри всё выглядело гораздо менее мрачно, чем снаружи. Металлические поверхности стен сверкали, сливаясь в единое монолитное пространство, холодный свет ярко освещал гладкую, глянцевую поверхность пола. Полосы насыщенного оранжевого цвета на одноцветной серебряной поверхности стен и пола, дублируя друг друга, ориентировали, указывали направление.
Фелиз нажала кнопку лифта, который, по всей видимости, находился в центре башни-небоскрёба. Зайдя внутрь просторного помещения, она, приподняв немного голову, произнесла в воздух:
- Сектор С, пожалуйста, – когда двери лифта закрылись, она снова обратилась к Мии: – Сначала мы посмотрим ботанический сад на новом субстрате. О! Наши растения растут гораздо лучше, быстрее, чем в обычной земле. Это просто потрясающе!
- Да, я уже слышала про ваш субстрат, – равнодушно бросила Мия, но Фелиз как будто совершенно не замечала отстранённости своей подопечной. Всю экскурсию она пылко фонтанировала на тему гениальности Зигор-Велеса, искрилась жизнерадостностью и всё время говорила, говорила, правда, уже не задавая никаких вопросов.
После просмотра прекрасного сада, где был искусственно создан небольшой оазис с водоёмом, растениями и низкорослыми деревьями, в котором летали бабочки и даже небольшие тропические птицы, они отправились осматривать центральный пункт управления.
- Посмотрите, какая фантастическая работа, – сыпала Фелиз восторженными фразами, – сюда стекаются потоки энергии, которая впоследствии идёт на строительство защитного кокона, создания новой материи. Он ученый, гений! Я так счастлива работать с ним, что …
- А можно взглянуть на людей? – прервала Мия начало новой хвалебной речи Фелиз.
- Да, хорошо, – женщина ничуть не растерялась, хотя снова сверилась со своими бумагами. – Сектор В, пройдёмте.
Они зашли в помещение с множеством включенных экранов, на которых без конца что-то мелькало. Фелиз нажала какие-то клавиши и вывела на большое центральное табло изображение комнаты, почти идентичной той, где сидела взаперти Мия. Там был человек, который очень сосредоточенно что-то делал: в руках он держал кусок материи, который пытался соединить с другим, таким же однотипным. Как только у него получалось, он закреплял их вместе, и готовый продукт тут же уезжал на конвейере дальше в отверстие в серой стене, а из другого проёма тут же возникали новые отрезы ткани, и он снова их соединял. Если не присматриваться, создавалось впечатление, что он не работает, а просто перекладывает ткань с места на место. Человек не поднимал глаз, лицо его было размыто, и Мия не могла понять, знает она его или нет.
- Можно увидеть этого человека вживую, а не на экране? – взволнованно спросила она.
- Секунду, – женщина снова полезла смотреть свои бумаги. Проконсультировавшись с ними, она подняла глаза на Мию и очень вежливым приятным голосом сообщила: – К сожалению, нет инструкций на этот счёт. Но… мы можем поговорить с ним, – улыбка опять появилась на её лице, – отсюда. – Снова понажимав какие-то кнопки, она увеличила изображение, и Мия увидела внизу экрана пятизначный номер, затем компьютер выдал информацию об этом человеке: имя, рост, вес, температуру тела и другие «полезные» факты, которые ничего ей не сказали о нём, хотя лицо мужчины показалось ей смутно знакомым. Кажется, она видела его в Цедрусе. Да, они даже общались в ателье, в котором он работал, когда мама заказывала платье для Ле́и на праздник… Но теперь это был совершенно другой человек: глаза его постоянно бегали, руки суетливо теребили ткань, и он что-то монотонно бубнил себе под нос.
- Добрый день! – произнесла Фелиз в устройство, похожее на микрофон, обращаясь через встроенные динамики к мужчине, – Как проходит ваш день? Не могли бы вы пообщаться с нами?
- Только быстро, быстро, мне некогда. Работа не ждёт.
Камера приблизила его лицо, и Мия отшатнулась. Его впалые глаза на серой коже были совершенно пустыми, мёртвыми.
- Мы все вместе создадим нечто новое, нечто потрясающее. Вы понимаете? – в экстатическом порыве кричала Фелиз, вроде бы обращаясь к девочке, но совершенно не замечая, что та, бледная как мел, напуганная и взволнованная, сейчас просто упадёт в обморок.
- Новое, я поняла, – эхом вторила Мия и, отшатнувшись от Фелиз, тихо добавила: – Я уже вижу, что нас ждёт нечто новое. Но дело в том, что меня устраивало старое.
Женщина, наконец, оторвалась от своих бумаг и на секунду переключила внимание на Мию. Какое-то время она смотрела на неё в злом недоумении, изучая, впиваясь глазами. Но вскоре дежурно-фальшивая улыбка снова воцарилась на её лице. Она пропустила её слова мимо ушей, продолжая одобрительно кивать, согласная со всем, но не слышащая ничего.