Душно, и нечем дышать. Воздуха, свежего воздуха катастрофически не хватает. Сколько раз за последнее время она теряет сознание? Раньше такого с ней никогда не случалось. Но оно и понятно. Именное дерево – главный источник здоровья, ясности, душевного равновесия – спилено, связь с ним почти потеряна. Откуда же взяться энергии? Силы давало и солнце, но как мало было его в последнее время! Удивительно, что она вообще ещё может двигаться. Организм находит возможности поддерживать жизнь из резервных источников, но они не безграничны и скоро иссякнут. Что тогда? Конец? Чему? Мучениям, тревогам и воспоминаниям об исчезнувшем счастье?
Она так устала, что не хотела открывать глаза, зная, ничего хорошего здесь не увидит. Наконец, решилась. И взгляд упёрся в серую стену, сплошь всю утыканную кнопочками, лампочками, какими-то отверстиями.
Она поднялась, огляделась. Тесное мрачное помещение с единственным маленьким окном из мутного стекла. Огромный дисплей по центру. И больше ничего. Никаких вещиц, деталей, никакой другой мебели, кроме жёсткой кушетки, на которой она лежала. Вся одежда новая – платье, гетры, лёгкие сапожки. Тёплых вещей, в которых была, нет. Пока находилась без сознания, кто-то её переодел.
Где же она? Как попала сюда? Последнее, что помнила, – лёд или его подобие вдруг стал чёрной жижей, из которой внезапно вылез монстр с буравчатой кожей и безумными глазами, такой же напал на неё в доме учителя.
Учитель… Скорее всего она у него. Возможно, даже в Мегапла́нтисе. Ведь они с Ре́гнером направлялись туда.
Какой сюрприз приготовил он для неё на этот раз?
Мия подошла к окну и отшатнулась. Хотя она и не ждала увидеть там нечто прекрасное, всё же вид поразил… неприятно.
Будто она снова в Урба́нии, где-то высоко-высоко, так, что невозможно даже различить, люди или машины движутся там внизу в туманном сумраке. Серые постройки почти сливаются с цветом воздуха, вязким, мутным, непроглядным. А тот слабый тусклый свет, который хоть как-то ещё сражался здесь с мраком, загораживала необычная башня землистого цвета, огромная испещрённая круглыми окнами, издалека похожая на пчелиные соты. С обеих сторон она была обрамлена свинцовыми трубами, из которых шёл сизый дым. И в центре всего этого комплекса прямо под нею чернело мёртвое безжизненное поле.
Её замутило и стало казаться, что она задыхается. Надо срочно выйти на воздух. Найти людей. Как зверь в клетке, она начала метаться по комнате из угла в угол в поисках выхода. Но тщетно. Никаких дверей. Окно? Ах, если бы она могла восстановить способность летать! Она попробовала понажимать точку в солнечном сплетении, возможно, тело ухватит эту ниточку и вспомнит само без помощи разума. Но нет, всё бесполезно. Она не помнит, не помнит! Нужен импульс, ощущение, нужно вспомнить, но всё как в тумане. Ясности нет. Что ж, в любом случае надо успокоиться и ждать. Учитель скоро придёт, он же не просто так замуровал её в этой комнате. Она нужна ему, и скоро он появится здесь. Но как же сложно находиться в этом душном замкнутом месте, особенно ей, привыкшей к простору, ветру и солнцу.
Нет, нужно собраться, не думать о себе. Её близкие страдают сейчас больше, чем она, они ведь даже не понимают, что с ними происходит. Они сейчас как малые дети, брошенные на произвол судьбы, полностью подчинённые воле Зигор-Велеса. Они нуждаются в ней, как никогда, она должна их спасти.
Неожиданно одна из серых стен начала раздвигаться, обнажив проход, который осветился ярким белым светом, и где ясно обозначился знакомый силуэт. Мия кинулась туда.
- Учитель?! – воскликнула девочка.
- Здравствуй, моя дорогая, – просто ответил Зигор-Велес.
На секунду воцарилось молчание, оба были как будто смущены этой встречей, не знали, как себя вести. Перед её глазами пронеслись годы обучения, уважения, восхищения. На мгновение ей показалось, что всё ещё можно решить простым разговором, честными искренними объяснениями. Наивно? Да! Ведь у каждого из них была своя, причём противоположная цель.
Наконец, Мия решилась начать разговор первой, и эмоции возобладали.
- Зачем всё это, учитель? Зачем вы поймали и заперли меня здесь? Почему нельзя было поговорить раньше? – спросила она, и щёки её запылали.
Но он ничуть не смутился. Ни одна чёрточка не дрогнула на его лице.
- Бесспорно, этот же вопрос я хотел бы задать и тебе, моя дорогая, ведь я так долго за тобой м-м… – он будто затруднялся с выбором подходящего слова, наконец, широко улыбнулся и ласково произнёс, – наблюдаю. Напомню, ты скрылась из Урбании, ничего мне не сообщив, отправилась в Цедрус, хотя тебе было строго-настрого запрещено возвращаться туда.
- Вы же знаете, почему я поступила так, – тихо произнесла она.
- Да, – медленно протянул он, – я знаю. И эта проблема была у нас с тобой с самого начала. Ты никогда мне не доверяла. Полностью. Как должна доверять ученица своему учителю. Я знал, что в таком случае обучение бессмысленно. Полное доверие или ничего. Но всё же надеялся…
- Вы тоже не выходили на связь, – сдержанно заметила она.
- Собственно да, но должен же я был хоть как-то наказать тебя за непослушание. Предвосхищая твой вопрос, отвечу сразу, что я же и изъял у тебя все совместно наработанные нами практики. Нет доверия – нет обучения. Да, у тебя есть талант, но то ли по молодости, то ли по неопытности ты не понимаешь, что без труда и моего участия твой талант – пустой звук. Ты стала очень самостоятельной, взрослой, считаешь, что можешь поступать по-своему. Это хорошо, бесспорно, но научись тогда нести ответственность за свои поступки. Я хотел убедиться, что ты стала сильной и можешь по-настоящему постоять за себя без всего этого… – он сделал жест рукой, – волшебства и без моих ненужных советов можешь выбраться самостоятельно из любых, даже безвыходных ситуаций. Поздравляю. Тебе это почти удалось. Поэтому ты здесь. – Он хрипло рассмеялся.
Она была обескуражена его иронией. В чём-то он был прав, действительно, она не может постоять за себя, поэтому и оказалась здесь. Но были причины...
- Вы? Это делали вы?! Злонамерено! Сначала не давали пройти в Цедрус, а потом не выпускали меня из него, да? – начала она сыпать вопросами, на которые знала ответы, но почему-то желала услышать их от него.
Зигор-Велес только пожал плечами:
- Не ввязывайся в битву, если не уверена, помнишь? Ты должна быть б е з у п р е ч н а. Если бы усерднее училась, была бы сильнее и не попала бы в такую ситуацию. Держи удар. Неси ответственность за свои поступки. К тому же я хотел, чтобы ты сама своими глазами увидела то, во что верить отказывалась: этих чудовищ, раптусов, и то, что они сделали с Цедрусом. Ты столкнулась с одним из них у меня в доме и здесь на озере, он чуть не убил тебя, и если бы не моя помощь…
- Так это они срубили именные деревья? – резко прервала его она.
Он не смутился, не стал скрывать правду, сразу спокойно ответил:
- Нет, это сделал я, потому что деревья были заражены. И если бы я этого не сделал, людей охватило сумасшествие и в конце концов они бы все погибли. Я спас их, в том числе и твою семью.
- Да, но ваше дерево цело? Почему вы не спилили и его?
- Скажи мне честно, не я ли предупреждал всех об угрозе вторжения? – спросил он испытующе.
Она помнила это, поэтому опустила глаза. И он продолжил:
- Ты, как никто другой, знаешь, я давно говорил в Планта́йе об этом. Я знал, что нам грозит, поэтому позаботился заранее: обезопасил своё дерево, и его не тронули ядовитые споры этих животных, вот почему и спиливать его не пришлось. Но ты не верила мне, когда я говорил… вам всем, о захвате нашей цивилизации. Надеюсь, теперь ты убедилась. Жаль, что такой ценой: пришлось отдать им на растерзание наш город. Надеюсь, он будет единственным и последним, ведь на ошибках учатся, и ты усвоишь урок, потому что теперь будущее Планта́йи зависит от тебя, моя милая.
Она поняла намёк. Ей казалось, что они придут к согласию, но сейчас…
- Почему вы не сообщили о вторжении на Совете?
- Кому? Этим безвольным, слабым людям? Чтобы они совсем потеряли разум? Я не монстр, не смотри на меня так. Я лишь хочу защитить, спасти плантайцев, возможно даже от них самих. Многие цивилизации погибли, не оставив даже намёка на своё существование. И знаешь, что их погубило? – пытливо спросил он и, не дождавшись от неё реакции, продолжил: – Бес-печ-ность! Наш мир отстал, мы слишком расслабились, перестали замечать внешнюю угрозу. Нам нужны новые технологии, прогресс, ты понимаешь? Мы соберёмся все вместе здесь, где я уже создал защитный кокон. Да, для его поддержания нам нужно больше энергии, и людям придётся много работать, но они будут в безопасности. Ведь раптусы только начало. Я сохраню ваши жизни. Более того, сделаю жизнь каждого из вас легче. У нас будет всё, что пожелаем! Я почти овладел магией первоэлементов и с лёгкостью видоизменяю материю. И очень скоро у меня будет возможность не только менять её, но и создавать новую. Тогда мои возможности будут безграничны! Только представь, какая прекрасная жизнь вас ждёт.
Он собирался продолжить, но она его прервала:
- Вы не вправе решать за всех единолично. Это неправильно!
- Ты предлагаешь оставить людей умирать? Ты в курсе, что без деревьев мы умираем? Вижу, в курсе. Ты и сама должна была это почувствовать. Сил почти нет. Так вот нужны семена, чтобы восстановить силы людей, жителей Цедруса. Каждый из них посадит своё семечко, добавит каплю крови – и вот новое именное дерево готово. Больше им ничего не нужно. Посмотри сюда, – учитель мягким жестом направил Мию к окну. – Видишь, там у меня уже подготовлена площадка для высадки растений.
Мия посмотрела, куда указывал учитель. Прямо напротив них, огороженная то ли просто широким каменным забором, то ли закрытыми проходами-тоннелями, чернела земля. Они находились очень высоко, и привычных глазу предметов, построек, с которыми можно было соотнести размер площадки, не было, поэтому сложно было определить истинный её масштаб, но в любом случае это место было слишком мало, чтобы высадить все именные деревья.
- Это мёртвая среда, – тихо возразила девочка. – И даже если что-то взойдёт, все деревья здесь не вырастут. Им просто не хватит сил.
- О, ты заблуждаешься, – снисходительно рассмеялся Зигор-Велес. – Я всё продумал, разработал специальный раствор, дающий силы и рост растениям. Земля скоро вообще не будет нужна, это будет пережиток прошлого. К тому же ты поможешь мне: ускоришь их всхожесть и рост. У тебя талант, ты особенная, всё, к чему ты прикасаешься, оживает, не правда ли?
Мия молчала, а он продолжил:
- Конечно, новые деревья будут не такими высокими, как оригиналы, но этого и не нужно...
- Где же будут жить люди? – снова прервала его Мия.
Он только развёл руками, показывая, что и так было ясно.
- Но это место совершенно не предназначено для жизни, – возмутилась она.
- Ошибаешься, – возразил Зигор-Велес, терпеливо поясняя: – Вокруг башен мы снова осушим местность и возведём технологичное жильё по образцу того, где ты сейчас находишься.
- Оно ужасно! – воскликнула Мия, неуверенно продолжив: – И нас слишком много, мы не разместимся все здесь.
- И снова ошибаешься, – усмехнулся учитель. – Я выверил каждый метр, всё очень функционально, у людей будет достаточно места, чтобы есть и спать.
Мия в недоумении смотрела на него, и он пояснил:
- Да, жильё нужно лишь для того, чтобы есть и спать. В остальное время мы все будем работать. Для начала нужно укрепить стенки купола, чтобы раптусы и другие твари не смогли проникнуть внутрь, а дальше... Знаешь, – вдруг не сдержавшись, мечтательно продолжил он, – возможно, очень скоро земля, вода, солнце – будут нам не очень-то и нужны. Мы, наконец, не будем зависеть от всех этих вещей. В защитном коконе, мы сами произведём всё, что нужно для нашего существования. Мы будем автономны, ты понимаешь масштаб задуманного?
«Он сумасшедший», – подумала она, а вслух произнесла:
- Я вижу, вы преуспели с последней нашей встречи. Вы можете многое. Тем более не понимаю, зачем вам семена. Если вы замените всё, замените и их?
Он только рассмеялся сухим скрипучим смехом.
- Ловко ты меня поймала, – покровительственно заметил он. – Скажу честно, я работаю над этим. И поверь, что в скором времени, да, ты права, мне не будут нужны никакие деревья. Но не сейчас. Люди ослабли, времени нет, они могут умереть, поэтому я тороплюсь.
Она была ошеломлена, поражена. И не его откровенностью, а скорее самонадеянностью и безапелляционностью, с которой он говорил о незыблемых вещах, на которые опирался и по которым тысячелетиями строился их прекрасный мир.
- А нексус? Откуда возьмётся здесь, под этим искусственным коконом в этом мёртвом мире нексус? Нас формирует окружающая среда. Что здесь будет формировать нас? – бросала она возбуждённо вопросы, как вдруг её осенила догадка: – Вы?! Вы будете формировать наш нексус?! ДА! Как формируется он в Урбании!
- Что ж, думаю, я справлюсь с этой задачей, – с напускным весельем ответил учитель.
Она молчала, медленно осознавая услышанное. Наконец, вскинув голову, произнесла:
- А свет? Как же внутренний свет, данный нам Природой?
- О чём ты говоришь! Это смешно! – внезапно эмоционально и резко заявил он, жестом выражая своё нетерпение и досаду на её непонимание. – Это выдумки предков, пережиток прошлого. Нет никакого света внутри. Там только боль. Ты что не видишь, всё находится только снаружи, и только тот, кто может менять материальную реальность, Всемогущ! Ты видела, что я сделал с пустыней? Я превратил её в озеро. И это только начало.
- Это будет не жизнь, – тихо возразила девочка.
- А что же? – спросил он с лёгкой надменной усмешкой, но в глазах проскользнул лёд. Он никак не мог продавить её, достучаться, и это уже начало его злить. Они говорили с разных полюсов. Бесполезно было продолжать, они не поймут друг друга никогда.
- Это будет имитация, – с обезоруживающей прямотой ответила она, – ведь жизнь не сводится только к комфорту или управлению людьми с помощью силы.
- К чему же она ещё сводится? – холодно спросил Зигор-Велес, поняв её намёк, и уже не скрывая раздражения.
- Мне кажется, в этом стремлении к безопасности вы упустили нечто важное. Вы забыли, что жизнь – нечто большее… – она покраснела и тихо добавила: – по крайнее мере для меня… жизнь – это свет, это путь сердцем, это любовь, это то, ради чего стоит умереть. Но боюсь, вы этого никогда не поймёте.
- Собственно, да, – неожиданно согласился он, – не пойму. И боюсь, – тут кроткая коварная улыбка всё же мелькнула на его лице, – твои близкие тоже. А жизнь, моя милая, покажет, кто из нас был прав.