Вот и всё! Дверца ловушки захлопнулась. Она в западне. Учитель не только перекрыл все порталы в Це́друсе, через которые она могла попасть в другие города Плантáйи, чтобы сообщить о надвигающейся опасности и попросить о помощи, он каким-то немыслимым образом полностью обособил город, создав невидимый заслон, сквозь который Мия, как ни старалась, не могла пройти. Каждый раз, когда она пыталась зайти в лес, она упиралась в колючий кордон ежевичных кустов и оказывалась снова в городе, причём в противоположном его конце.
Что же теперь делать? Она могла бы что-нибудь придумать, но сил совсем не было. Измотана, совершенно обессилена. Потеряла всё. В голове туман, ни одной мысли, как действовать дальше. Был план, но теперь всё рушилось. Она чувствовала смятение. Возвращение в мёртвый город грозит для неё гибелью – там царит мрак, ни капли солнечного света, ещё день, и она застынет в нём навсегда. С той же неудержимой страстью, с которой она жаждала попасть в родной город, теперь стремилась выбраться из него. Все эти безжизненные дома остро напоминали ей, что вся жизнь, которая была у неё раньше, кончена, и это вселяло такую жуткую тоску, отчаяние и безысходность, что ей казалось, она не выдержит. Не выдержит…
Только вот что страшнее? Сойти с ума от одиночества и отчаяния или застыть и потерять память? Сотрутся навсегда счастливые моменты детства, тот мир, в котором она жила, перестанет существовать для неё навсегда. Об этом она как-то не подумала. А всё же силы откуда-то да берутся! Наверное, есть вещи в этом мире, за которые нужно и стоит бороться. Воспоминания пронеслись вихрем за доли секунд: ласковая улыбка мамы, лёгкое касание белого кружева её юбки, лицо отца, смотрящего на неё с непостижимой любовью и гордостью, ощущения тёплой детской руки сестрички, её радостный смех, весёлые дурачества и выходки Марти, первый нежный поцелуй Тео.
Память, как лунная дорожка света, осветившая мрак ночи, дала надежду. Всё же слишком много ей здесь было дорого, чтобы вот так просто сдаться. Пока она жива, чувствует и помнит, она будет бороться. Не бывает безвыходных ситуаций. Всегда всё заканчивается хорошо. А если и нет, значит, это ещё не конец и всё можно исправить.
Чтобы решить, как действовать дальше, нужно было понять, для чего Зигор-Велес устроил всё это? Что он хочет? За несколько месяцев до её отъезда у них случился откровенный разговор. Тогда он, забывшись, в пылу вдохновения, частично посвятил её в свои планы, но быстро понял, какую совершил ошибку, ведь Мия никогда не умела ничего скрывать. Правда, он тут же попытался всё переиграть, сказав, что эта беседа была для неё проверкой и та её достойно прошла, но сомнения закрались, хотя больше они к этой теме не возвращались. Возможно, так всё и забылось бы, если бы позже она не обнаружила в его доме кое-что, от чего пришла в ужас: нечто такое, что полностью подтвердило её догадки.
Теперь ей снова нужно было вернуться в его дом. Она слишком быстро покинула его, не успев полностью убедиться, всё ли в порядке. К тому же там она сможет отдохнуть. Возможно, свет луны даст хоть немного сил, и она решит, что делать дальше. Здесь же, в этом обезлюдевшем уродливом городе, преследующие повсюду тени доведут её до полного отчаяния, и она совершит ошибку, чего и добивается её учитель.
Пока Мия медленно, сохраняя силы, добиралась до особняка Зигор-Велеса, она мысленно восстанавливала события тех дней, которые и привели её в мир людей, Урбанию, где она познакомилась с Кирой.
Мудрый, сильный, смелый – все эти эпитеты должны были подходить наставнику каждого города в их мире. Его выбирал народ – жители как самого опытного, одарённого и достойного из всех. Он должен был поддерживать порядок и гармонию в своём городе, взаимодействовать с другими наставниками Плантáйи и, используя свой магический дар, стремиться ко всеобщему благоденствию. Жители Цедруса считали, что все эти качества у Зигор-Велеса присутствуют, и даже больше. Они очень гордились им: он обладал самым острым умом, побеждая в любом споре на всеобщем совете, самыми совершенными в округе магическими умениями, а о его несгибаемой воле ходили легенды. Когда он взял её к себе в ученицы, она бесконечно волновалась и сомневалась, достойна ли такой великой чести, не занимает ли чужое место, и страшно смущалась под его жёстким проницательным взглядом. Волнение поутихло со временем, конечно, но никогда полностью не проходило, она всё время чувствовала себя неуютно в его присутствии, будто от него исходил холод.
Мия уже и не помнила, когда начала что-то подозревать, смутно догадываясь, что этот человек не тот, за кого себя выдаёт. Каким-то внутренним чутьём собирала она осколки разрозненной картины по крупицам, пока в один прекрасный день не сложила из них ужасный пазл. Но даже тогда не смогла она действовать против него. Так велика была его репутация и всеобщее уважение! Тем более план обучения наставника с его учениками был индивидуальным и держался в строгом секрете. Способы достижения и тонкости этих умений раскрывать запрещалось. Даже родителям не могла она доверить страшную тайну: то, что случайно обнаружила в его доме. Она мучилась, металась, никак не могла решить, что можно предпринять в такой ситуации. Ведь в их мире, да и не только, предательство считалось наиужаснейшим проступком, который может совершить человек, а уж предательство учителя осуждалось вдвойне. Что могло быть хуже?! Тем более где-то глубоко ещё теплилась маленькая надежда, что наставник передумает и откажется от задуманного.
Так что же такого страшного обнаружила она в доме учителя, что окончательно подтвердило её подозрения?
Семена! Там, в тайнике, она нашла полный стратегический запас семян именных деревьев, которые всегда хранились в ратуше, передаваясь под бдительное око и наиточнейший учёт из века в век наставником города своему преемнику. Это была самая ценная вещь в их мире, и главная обязанность правителя состояла в том, чтобы беречь и охранять эти семена. Ведь дерево в Плантáйе обладало удивительной способностью давать жизненные силы людям и общую счастливую картину мира в целом. В Плантáйе всё держалось на нексусе, на этом природном балансе, на этой положительной энергетической связи дерева и человека.
И вот, когда Мия нечаянно обнаружила семена в роскошном особняке Зигор-Велеса, в памяти тут же всплыли его многочисленные намёки, обрывки фраз и тот их разговор об объединении всех городов Плантáйи в один под его единоличное правление; и если вначале она гнала от себя всё это, как недостойные мысли о своём учителе, то на этот раз у неё сформировалась твёрдая уверенность в его намерениях.
Закон, основанный на многотысячелетнем опыте предков, жёстко запрещал такое слияние. Но Зигор-Велес и не собирался посвящать жителей Плантáйи в свои планы. Он решил уничтожить их мир и заново создать свой, надменно уверенный в том, что осчастливит всех, если займётся его новым устройством. Теперь-то Мия поняла: он срубил деревья и уничтожил нексус для того, чтобы заново воссоздать людям свою картину мира, новую реальность, где всё будет подчинено его беспрекословной воле. Там он, а не нексус будет управлять людьми, всё будет чётким и правильным по его стандартам, в соответствии с его инструкциями. Она пыталась вспомнить хотя бы один случай, когда он искренне радовался жизни, поддавался всеобщему веселью, музыке. Теперь она понимала, что всё было напускное: он не умёл любить и сострадать, и всё, что он делал, было ради этой жуткой цели. Он жаждал власти и обладал сильнейшей разрушительной силой… Страшно даже представить, что за мир для них создаст он теперь!
Да, по законам Планта́йи Мия не могла разглашать тайны учителя, поэтому она решила действовать по-своему. Она перепрятала обнаруженные в его доме семена, чтобы Зигор-Велес не мог ими воспользоваться, по наивности думая, что в таком случае он откажется от своих планов. К тому же она надеялась, что, увидев пропажу, он сам обратится к ней с этим вопросом, и они смогут, наконец, честно поговорить друг с другом, признаться, тогда моральные обязательства держать тайну будут с неё сняты, это не будет уже предательством, и она сможет действовать открыто. Но этого не произошло… Зигор-Велес, хорошо зная свою ученицу, поступил коварнее…
Уже тогда, во время разговора, он ясно понял её позицию и свою ошибку. Для того чтобы обезопасить себя и избавить её от искушения рассказать всё родным, он решил изолировать Мию от семьи и привычного окружения, отправив её вместе с Миу в Урбанию. Собственно, в этом и не было ничего такого, всё по протоколу: обычная стажировка для учеников наставников. Они должны были уметь проходить порталы альтернативных миров, взаимодействовать с другими особями в другой среде, обстановке. Все ученики наставников в Плантайе проходили такие стажировки. Но в отличие от других учеников им с Миу строго-настрого запрещалось возвращаться домой, в Це́друс. «Полное погружение» – так Зигор-Велес охарактеризовал это.
Вообще-то, в беседах учитель всегда восторгался Урба́нией, её техническим прогрессом, масштабом, удобствами жизни. Сравнивал, говорил, что нужно перенять многие их технологии и внедрить в Планта́йе. Но она была не согласна, жизнь в Урба́нии совсем не восхищала её. Ведь люди там были повсеместно несчастны, они не знали, в чём их предназначение, не умели любить, по-настоящему радоваться жизни. Потерянные, тотально одинокие среди бесконечного множества таких же, как и они, безразличных, равнодушных людей. Воздух отравлен, наполнен безысходностью и отчаянием. Раздражённые, усталые, стремятся они к «успеху». Мечутся, путаются в иллюзиях ума, навязанного культурой потребления, нацеленной на развитие вот этих самых «технологий», которая твердит им отовсюду: «ты достоин большего: ты должен иметь это и то». И вот последние силы тратят они, чтобы получить бездушные материальные вещи. И что дальше? Какой во всём этом смысл? Разве счастливыми они становятся, когда получают их? Нет! Ведь для счастья всё это не нужно. Счастье – это дело, которое делаешь с любовью и видишь результаты своего труда, это счастливые люди вокруг тебя, твои близкие, это любовь, которую вы дарите друг другу. Ведь мир взаимосвязан и един. Ты улыбнулся, тебе улыбнулись в ответ, и вот уже мир наполнен смыслом. Гармония и целостность всего сущего – вот истинное благо и счастье. Но они не понимают это, не могут так жить, ведь у них нет нексуса. Им указывают как жить множество властных неудовлетворенных людей, которыми движет желание поработить на века, разбогатеть на тысячелетие, захватить навсегда и контролировать, контролировать всё и всех. И что в результате? Перенаселение, загрязнение экосистемы, войны, насилие, бедствие и повсеместно несчастные люди, которым так не хватает любви. Так вот какой мир решил создать им Зигор-Велес?
Пока Мия добиралась до дома наставника, её всё время преследовало чувство, что кто-то наблюдает за ней. Всю дорогу внутреннее ощущение какой-то опасности и тревоги не покидало её, оно рождалось внутри, внешне отдавая в спину холодом и мурашками. Девочка всё время оборачивалась назад, но никого не видела. Невидимый наблюдатель, если и был там, то очень искусно прятался. Она прибавила шагу и, чтобы подбодрить себя, начала громко и радостно беседовать с травочушками. Это помогло – беспокойство немного ослабило хватку, и она благополучно добралась до особняка. Здесь зелень травы и чудесная красота сада почти успокоили её.
Но когда она поднималась в дом, из-за слишком широких и влажных ступеней у неё соскользнула нога, пришлось резко повернуться. И тут она боковым зрением увидела огромную чёрную тень, стремительно приближающуюся к ней. Мия бросилась в здание, едва успев закрыть стеклянную створку перед самым носом жуткой нежити.
От неожиданности тварь сильно ударилась о заграждение. Теперь только тонкая полоска стекла отделяла их друг от друга. Мия, как парализованная, смотрела на ужасного монстра. Она ощущала такой страх, какой никогда раньше не испытывала. Вместо тела у твари была какая-то непонятая серая масса, постоянно меняющая свою конфигурацию, и только лицо, если это можно было назвать лицом, было чётким, сохраняющим форму. Оно представляло собой череп, обтянутый буравчатой кожей, где глазами были две чёрные впадины, не имеющие белков, а челюсть, полностью опоясывающая всю морду, как бы деля её пополам, была полна тонкими длинными зубами. Голову венчало что-то непонятное: наподобие огромного шлема или вросшего в тело гребня.
Мия понимала, что стекло не препятствие для этой твари, и ей нужно срочно что-то придумать, чтобы обезопасить себя. Для использования магии девочке нужна была энергия солнца, которую она уже давно не могла получить в полной мере. Летать она тоже не могла. И единственное, что приходило сейчас в голову, – это бежать. И как раз вовремя, потому что секунду спустя жуткий монстр непринуждённо разбил стекло и с яростным рычанием ворвался в помещение.
Чудовище крушило всё на своём пути, но Мие удавалось каким-то чудом уворачиваться от его смертельных объятий, хотя силы уже покидали её. Внезапно она оступилась и, уже падая, увидела, как из серой бесформенной массы фантома неожиданно появились и потянулись к ней руки, похожие на клешни с длинными перепончатыми пальцами. На лице ужасного монстра отобразилось нечто похожее на дикую безумную улыбку. Она уже чувствовала его зловонное дыхание. Ещё секунда – и он схватит её. Используя последние остатки сил, она, наконец, применила магию: создала вокруг себя прозрачный защитный кокон. Чудовище, упираясь огромными лапами в невидимую стену, билось в слепой ярости, издавая жуткий вой дикого разочарования, но ничего не могло сделать.
Верные травочушки пытались предотвратить его нападение: всей своей многочисленностью они обрушились на него, но были, как лёгкие пушинки, отброшены когтистой перепончатой рукой великана. Хорошо ещё, что жёсткий панцирь защищал их от падения и ударов.
Несмотря на то что держать защитную оболочку при такой её слабости она могла ещё от силы несколько минут, Мия, увидев тщетность усилий маленьких зверьков, сделала им знак – прекратить бесполезные попытки остановить монстра. Они забились в угол, шумно пыхтя, в глазах их сквозил страх. Что и говорить, столько ненависти и желания убивать источала эта тварь, что Мия и сама, редко испытывавшая страх, сейчас ощущала мистический ужас! Силы покидали её. Минута-другая – и эта нечисть разорвёт её в клочья.
И тут девочка внезапно почувствовала, что в помещении помимо неё, монстра и травочушек ещё кто-то есть. Она улавливала вибрацию других существ. Хотя разглядеть их никак не удавалось, но по чуть заметному колебанию воздуха в тех местах, где никого не было, она понимала, что они есть. Иногда ей казалось, что она видит что-то, но каждый раз взгляд не успевал, запаздывал зафиксировать ясную картинку пришельцев. Только преломление света и какой-то внутренний датчик движения...
Наконец, Мия догадалась, что новые гости прозрачны. Они окружили чудовище плотным кольцом и незаметно начали вытеснять его в сторону выхода. Сначала монстр вертел головой в разные стороны, не понимая, что происходит, но каким-то непостижимым образом он отодвигался всё дальше и дальше от девочки. Его широко открытые чёрные глаза сузились, как у змеи, пытаясь поймать в фокус невидимых существ. И тут, наконец, догадавшись, что его лишают добычи, он вдруг обнажил свой длинный чешуйчатый хвост, похожий на стрелу с зазубренным шипом на конце, и, издав леденящий кровь вопль, начал неистово атаковать невидимок. Правда, нападал он не очень умело. Его обуяла такая слепая ярость, что он уже не владел собой: рассекая воздух хвостом, он всё время падал, теряя равновесие. Отвратительно визжа и рыча, он бросался из стороны в сторону на прозрачных сущностей, но всё без толку: наносил удары он только себе.
Борьба продолжалась несколько минут. К этому времени защитный кокон у Мии исчез, но сумасшедший урод уже не интересовался девочкой. В каком-то безумии он метался по помещению, кидаясь на невидимок. Всё в комнате было уже разбито и раскурочено от его бесплодных попыток. И когда, наконец, обессилевший монстр уже не мог подняться, сущности окружили его непроницаемым кольцом и вытолкали в сад.
Последнее, что девочка слышала и видела, перед тем как сознание покинуло её, было что-то похожее на стон, да серая дымка в воздухе.