– Миу, милый, очнись. Нам надо срочно выбираться отсюда. И ты… ты должен мне немного помочь, – встряхивая его за плечи, повторяла Мия, но он никак не реагировал на её слова. Миу давно был на грани нервного истощения, и её появление всего лишь ускорило неизбежный процесс.
– Ты скоро будешь дома, слышишь? – не сдавалась она. – Я обещаю. Ты будешь дома, там, где солнце, воздух, синее небо…
Вдруг он очнулся:
– Да-да, домой, – чуть слышно прошептал он, – в Цедрус, к маме…
Мия не стала переубеждать его… хотя догадывалась, что он вряд ли когда-нибудь увидит своих родителей так же, как и она. Ей нужно было срочно вернуться к наставникам, но она не понимала, как, ведь Миу оказался совсем беспомощным (он не мог даже идти), и силы вдруг оставили её. Ещё минуту назад она могла свернуть горы, но что-то здесь произошло… будто из тела выпустили весь воздух.
«Табелла!» – вдруг вспомнила она. Через неё можно сразу попасть обратно, не открывая портал. Из последних сил каким-то непостижимым образом она поставила Миу на ноги и нажала точку на деревянной дощечке, представив место, куда нужно попасть. И… Да! Какое счастье! Она снова с наставниками, и вот уже Регнер помогает ей с Миу, аккуратно усаживая его на единственную в комнате кушетку.
Все были готовы и ждали только их возвращения. Она отдаёт табеллу Акселю. Краем глаза отмечает на лице Леонидоса выражение боли и страдания (по всей видимости, он не смог связаться с наставниками Сейбы и Гивеи), он сочувствует мальчику сильнее, чем остальные, ведь где-то здесь в Мегаплантисе остались его друзья, родные, и вид совершенно измождённого Миу рисует в воображении Леонидаса страшные картины. Без лишних слов он берёт его себе на плечи, а Регнер также молча закрепляет его кожаными ремнями, затем раздаёт всем маски. Аксель даёт знак: «Отправляемся».
И снова они в безвоздушном пространстве. Возле туннеля. Теперь все взоры устремляются на неё: она вновь должна пройти купол, более того –провести с собой уже не пять, а шесть человек! А сил меньше, гораздо меньше. Она обводит измученным взглядом наставников. Нет, она не может их подвести, по крайней мере, сейчас. Надо собраться, приложить усилия и найти энергию где-то в резервах организма. Внезапно она замечает свет в ближайшей к ним башне, присматривается.
Ярко освещённое окно увеличивается в размерах. И вдруг она видит маму, та молчит, но её молящие огромные глаза обращены к ней, исхудалые трепещущие руки взывают о помощи, белые, почти бескровные губы шепчут: «Спаси нас, спаси Лею». Она не видит сестру, но слышит её голос: она плачет так жалобно и горько, что сердце невольно сжимается, готовое разорваться на мелкие кусочки. Пронзительные всхлипывания прерываются тяжёлыми вздохами, в которых чувствуется страх и отчаяние. Лицо матери искажается невыразимой мукой, и Мия кидается туда, но кто-то крепко держит её за плечи. Регнер. Опять этот Регнер. Она хочет сбросить его руки, но он невозмутим и настойчив.
«Милая, это мираж, там никого нет. Хозяин Мегаплантиса обнаружил нас, нужно уходить», – слышит она в голове голос Регнера, но не верит ему, рвётся, мечется в его крепких руках, ощущает удары по щекам, и взгляд спустя секунду проясняется. Все смотрят на неё, ждут. Что это было? Она взирает на башню. Там никого нет. Как и кислорода в масках, он заканчивается… Нужно спешить. Иначе они останутся здесь, и спасать уже будет некого.
Встряхнув головой, она полностью успокаивается и решительность возвращается к ней. Секунда-другая, она настраивается, переключает сознание, разворачивается в сторону купола. Руки наставников на её плечах, придают ей силы. Вот она – радужная защита Мегаплантиса, она видит точку входа, протягивает руки, и… Ощущает – вибрационные ритмы изменились, след Зигор-Велеса. Возможно, прямо сейчас он меняет настройки купола и, если замешкаться, они не пройдут сквозь него. Нужно торопиться, на всякий случай она просит наставников встать перед ней и пробует снова. Её внимание схватывает нужную вибрацию, начинает считать… Внезапно проём, не успев ещё полностью раскрыться, начинает закрываться, она делает знак Акселю – он знает, что делать дальше. Она же понимает ясно и отчётливо, что сама пройти уже не успеет. «Хорошо, – вдруг мелькает мысль, – я так устала, так хочу к родителям, к маме, пусть даже зная, что, возможно, их уже...» Сильный толчок в спину прерывает её размышления. Она летит. И дальше всё как в тумане…
Песок то приближается, то удаляется… Детали одежды… Равномерное покачивание. Всё. Темнота поглотила её.
Очнулась она уже в Керкусе. И пусть видела она ещё плохо – картинка расплывалась – но она уловила, что кто-то сидит возле неё рядом. Это был Аксель.
– Хорошо, что ты пришла в себя. На вот, выпей, – налил он из кувшина травяной напиток и подал ей, – это придаст тебе сил. Нас ждёт ещё один Совет.
Мия послушно взяла в руки тёплую чашку и устремила на него взгляд (зрение почти вернулось). Она ждала и настраивалась спокойно принять любую информацию, которую он сообщит ей дальше, но к такому была не готова…
– Ты, наверное, ещё там поняла, что пройдут не все, ведь так?
Она кивнула. Он откашлялся, но медлил.
– Надеялась остаться?
Она воззрилась на него чёрными немигающими глазами.
– Не смотри на меня так, – неодобрительно покачал он головой, – это, конечно, похвально, что ты готова была пожертвовать собой, но нам очень нужна сейчас твоя помощь, ты нужна Плантайе больше, чем кто-либо ещё, больше, чем даже я. И Регнер правильно поступил…
– Регнер!? – вскрикнула она и замолчала, всё ещё надеясь…
Но Аксель подтвердил. И Мия, закрыв лицо руками, беззвучно заплакала.
За что? Почему все близкие ей люди пропадают, попадают в беду? Зачем Регнер пожертвовал собой ради неё? Она не просила, не хотела этой жертвы! Как больно, горько знать, что ты источник несчастья для всех, кто тебя любит. С ней что-то не так… Она должна была остановить учителя, но не сделала этого, должна была сообщить о его замыслах раньше, но промолчала, понадеялась на свои силы, но они отказали ей. И мама, отец, Лея, Тео исчезли. Затем Кира и Миу… Её надо было изолировать ещё тогда, в Мегаплантисе. Зачем они спасли её? Она должна была остаться там со своим учителем. И Регнер не пострадал бы. А теперь… Как ей смотреть в глаза Инджи? Как справиться с грузом вины? И почему именно ей досталось это бремя?
– Твоей вины в этом нет, все знали, на что идут. Долг каждого плантайца – следовать зову сердца. Тебе незачем упрекать себя, – будто читая её мысли, сочувственно говорил Аксель. – Ты всё делала правильно. Даже если не можешь объяснить себе причины и постичь весь замысел целиком, ты должна верить. Ведь ты лишь орудие в руках судьбы, компасом служит твоё чистое сердце. А я вижу, сердцем ты чиста.
Аксель прав. Очень самонадеянно с её стороны думать, что она здесь что-то решает. Ею руководит нексус. Она должна слушать и выполнять только его волю. Она всё примет! Всё! Она должна! Что ей ещё остаётся? И в радости и в горе… быть верной себе, своему сердцу, своему нексусу. А уж как распорядится её жизнью судьба, не ей решать.
Она убрала руки и спокойно посмотрела в лицо наставнику.
– Славно, – похвалил он, увидев её решимость. – Все наши жертвы будут ненапрасными, поверь.
Наставник был почти у дверей, как она вспомнила, что ничего не узнала про Миу…
– Как он?
Аксель только покачал головой, подтверждая её догадки:
– Слаб, очень слаб. Ты могла бы помочь, но сначала сама должна набраться сил. Сходи к дереву. Это будет полезно.
После его ухода она выпила напиток, но оказалось, что он давал не бодрость, наоборот, вводил в сон, и она крепко уснула, а когда проснулась – почувствовала себя отдохнувшей. И она выполнила наставление Акселя: сходила к дубу, росшему в центре патио под открытым небом. Именное дерево наставника прибавило ей сил и стойкости.
О грустном она запретила себе думать. Всё, решила она, никаких больше мыслей о прошлом и доме, они бесполезны, только ослабляют её в борьбе против врага. Снова появилась цель! Её миссия не закончена, не завершена. А для этого нужны силы, энергия, которую нельзя растрачивать впустую. Сожаления, воспоминания ослабляют её, лишают решимости, распыляют силы, туманят сознание, чего, собственно, и добивается Зигор-Велес. Почему он так силён? У него нет привязанностей, соответственно, нет и сомнений. Нет того, что можно потерять… Но скоро появится… Им движет рок, и он чётко следует его воле, она должна последовать его примеру. Учитель Кио, а теперь вот и наставник Керкуса намекают, что только она может обезвредить Зигор-Велеса, только ей дан такой дар нексуса. Она его противовес, который должен восстановить баланс сил, уравновесить систему, возвратить природную гармонию. Она поняла, почему у неё отняли всё. Невыносимость бытия – только она толкает на действия. Пока всё было хорошо – она бездействовала. Теперь же она полна решимости! Больше ничего не осталось… Но одна она не справится. Ей нужен Миу!
Он не спал, когда она пришла, лежал в кровати и смотрел в окно. Он был в длинной белой рубашке явно не по размеру, которая только подчёркивала хрупкость его фигуры. У неё сжалось от жалости сердце. Изгиб тонкой шеи, выпирающие позвонки. Некогда такое красивое, полное жизни лицо казалось теперь безжизненным. Глаза с глубокими тенями и без того не будучи маленькими, на бледном исхудалом лице казались огромными, они потеряли цвет и блеск, зато приобрели такую душевную муку и страдание, какое, кажется, не могло бы выдержать ни одно живое существо. Весь его вид говорил ей об обречённости.
Она тихо подошла к нему и села рядом. Они долго молчали. Миу первым заговорил хриплым осипшим голосом:
– Ты думала когда-нибудь, что будет так? – и, не дожидаясь ответа, снова продолжил: – Никогда не мог даже представить такого… Какими же мы были наивными, глупыми, мы совсем не знали жизни. Почему нас никто не готовил к этому?
– К такому не подготовить, – печально произнесла Мия, – мы все здесь самоучки. Жизнь даётся раз и сразу набело.
– … Я сломался… Ты не представляешь, что он заставил меня делать там…
– Не надо, я знаю всё и я с тобой. Мы всё ещё вместе, мы всё ещё можем изменить.
– Только не я, я тебе ничем помочь не смогу. От прошлого меня ничего не осталось… Я сломлен…
– Нет! Прекрати, пожалуйста.
– Думаешь, я не знаю… во мне не осталось жизни, ни капли. Тоска, мучительная, бесконечная тоска.
Она обняла его, прижалась к холодной недвижной щеке и стала раскачивать, утешать, как маленького ребёнка, шепча и тихо убаюкивая своим словами:
– Ну-ну, милый, всё пройдёт, станет легче, я обещаю…
Она вернулась к себе, совсем обессилев, упала на кровать. Конечно, она рисковала, отдавая сразу столько энергии Миу, но его силы нужно восстанавливать, а времени мало, поэтому она торопилась.
Оставшись наедине с собой, она ощутила себя страшно одинокой: не было верных вечно суетящихся травочушек (они остались в Пинасейе), не было сильного плеча Регнера, на которое можно было опереться, с которым можно было посоветоваться. Измученная, она попыталась поймать последние лучи заходящего солнца, чтобы поддержать уставший организм, но вдруг почувствовала, что кто-то очень настойчиво, но неумело пытается выйти с ней на связь. Мия положила руку на кулон, он тут же вспыхнул и перед глазами всплыл образ смешной голубоглазой девчонки с порыжевшими от солнца каштановыми волосами. Она ощутила страдание, боль… Что-то произошло. И у Мии в который раз за день сжалось сердце. «Девочка моя любимая, хорошая моя, и ты мучаешься, и ты страдаешь», – думала она. Невозможно так всё оставить! Здесь она может помочь и сделает это! И несмотря на то, что силы были на исходе, Мия нырнула в другую реальность, отправив туда своё внимание.
…Задранная юбка, смех мальчишек, ревность. Чья? Опять девочки с красивой внешностью и холодным сердцем. Она думает, что можно влиять на всё с помощью своей разумности, не понимая одного, что разум без сердца не в состоянии постичь реальный мир, он выхватывает лишь малую долю того, что есть на самом деле, как луч фонарика в тёмной комнате обозревает лишь незначительные детали. Даже собственные чувства не подвластны белокурой красавице, при этом она хочет управлять чужими, хочет заставить мальчишку полюбить себя, навязывает свою волю и, пользуясь нечестными методами, приносит страдания другим. Как же она заблуждается! Нет, чувства – очень тонкая материя: они неподвластны разуму человека, как бы он ни старался. Только нексус, дисциплина, осознанность могут повлиять на это…
Что ж… если человек не может принять непохожих на себя людей, проявить к ним сочувствие и сострадание, нужно поставить его на место этих людей, поместив его разум в другое тело, так ему легче будет понять их. И Мия зажгла кольцо на пальце Киры…