Бывает так: просыпаешься, и вроде всё нормально, но что-то ёкает и в глубине души напоминает – произошло страшное, безвыходное, беда, в общем, и тебе придётся с этим жить, а как, ты ещё не знаешь. Вот с таким ощущением проснулась Кира и, ещё не открыв глаза, насторожилась.
Странные незнакомые запахи окружали её: горький аромат кофе вперемежку со сладким духами. Брр. А потом донёсся лай. Даже не лай, а противное звонкое тявканье. Вот новость! Они что, завели собаку? Но она не просила, а мама – уж точно не фанатка животных. Кира подскочила в кровати. И оторопела…
Она была не в своей уютной маленькой кроватке, а возлежала, как принцесса, на огромном розовом ложе в окружении подушек, рюш и ещё целой кучи незнакомых вещей. Где она?! Вокруг всё розово-сиреневое, огромный зеркальный шкаф, белое трюмо с позолотой и такими же вычурными стульями, детские игрушки. Боже, что происходит?! Почему она не дома? Она совершенно не помнит, как здесь оказалась.
– Мама! – в отчаянии закричала она, но ей никто не ответил, только снова залаяла собака.
Кира схватилась за голову. Надо вспомнить, что было накануне. Точно! У неё же вчера была температура. Может, от этого и галлюцинации начались?
Она закрыла-открыла глаза, помотала головой. Нет, видит она прекрасно, ещё в своём уме, значит, всё происходит в реальности. Но где она? И как здесь очутилась? Может, это больница? Хотя включи-ка разум: где, интересно, она видела такие больницы?! Хорошо, тогда, может, они вчера поехали к знакомым в гости и там заночевали? Ага, с температурой!
Да что же это такое?! Она ничего, просто ни-че-го-шень-ки не помнит!
Кира откинула одеяло. На ней совершенно незнакомая пижама: какие-то розовые труселя в рюшах и топ. И вдруг она увидела свои руки! Прозвучит странно и даже страшно, но это были не её руки. Они поднимались и опускались по её воле, но Кира видела их впервые. Слишком белая нежная кожа, красивый маникюр, родинки, нет кольца.
Значит, я и впрямь сошла с ума?! Или всё-таки это сон, и я брежу? Что происходит в конце-то концов?! Кто я?
В порыве отчаяния она рванула на другой конец кровати, и вдруг взгляд её упал в зеркало огромного шкафа, из которого на неё смотрел совершенно другой человек, пускай и не совсем уж незнакомый. Кроме него, в комнате больше никого не было. Где-то она уже видела эту девочку… Она придвинулась ближе к зеркалу и вдруг отшатнулась. На неё смотрело слегка заспанное, белёсое, немного настороженное, но вполне милое лицо… Ве-ро-нич-ки! Да, выражение было непривычным: удивлённо-напуганным, поэтому она и не сразу определила, кто перед ней. Но сомнений быть не могло. Она превратилась в Веронику Королёву!
От шока она закрыла глаза ладонями. «Я исчезла». Она не понимала, как такое возможно! «Меня больше нет, меня стёрли». Убрав руки от лица и придвинувшись поближе к зеркалу, она попыталась рассмотреть новое отражение получше.
Такую Вероничку она никогда не видела. Чудно́! Как же чудно́! Она трогала лицо руками: брови, нос, губы. Да, она ощущала прикосновения, но всё равно это было чужое, не её лицо. Как такое возможно? Она распустила длинные волосы, заплетённые в косичку, и белые локоны красиво упали на плечи. Какой невообразимый поворот событий! Но почему так случилось?
Ах да! Вчера же был самый ужасный день в её жизни! Ну и что? Всё равно это ничего не объясняет! Ясно одно: без волшебства дело не обошлось. Только вот кто наколдовал ей такую гадость? Может… Ой, если обо всём этом думать, голова распухнет, а сейчас ей нужно решать вопросы поважнее. Например как не запалиться перед очами новоявленных родственников. Она же ничего про них не знает. А если они что-нибудь спросят? А она ответит не то? Но сначала нужно одеться, не выходить же к ним в таком виде?
На стульях, куда Кира обычно вешала свою одежду, ничего не висело, тогда она открыла гардероб. Ну и ну! Вот это да! Столько вещей для одной девочки! Зачем? Куда она во всём этом ходит? Ведь в школе разрешена только форма. Но какой порядок на полках! Как она умудряется содержать всё в таком состоянии? У Киры не хватило бы сил и терпения. Но зачем? Зачем вся эта груда вещей? Правильно! Чтобы быть безупречной. Чтобы выглядеть так, как Вероничка. Она же идеальная! Тут Киру охватила злость. Зачем тогда Королёва пристала к ней? Ну, живёт она, Кира Смирнова, своей неидеальной жизнью и что? Какое ей до этого дело? Нет, она решила извести, сжить её со свету. Короче, правильно её превратили в Вероничку. Теперь она ей такое житьё-бытьё устроит, какое устроила ей она. Ведь сил уже не было терпеть этот ад, дальше некуда. Ну а теперь очередь Киры веселиться. В теле Веронички она будет делать всё, что захочет. Отныне ей можно всё! И чудесный имидж идеальной девочки, который Королёва создавала все эти годы, рухнет с таким оглушительным треском, что…
Внезапно Кирины радужные планы о мести прервались неистовым лаем собаки, затем послышался какой-то шум, и через мгновение дверь распахнулась настежь. И… Под оглушительный визг собаки в комнату ворвалась не кто иная, как она сама собственной персоной в маминых тёмных очках и её не очень любимой сиреневой футболке.
Двумя часами ранее…
Сквозь глубокий сон Вероника ощущала, как кто-то трогает её за плечо.
– Кира, доченька. Как ты себя чувствуешь? – какая-то незнакомая тётка с сочувственным выражением лица склонилась над ней, трогая её лоб холодными руками.
«Что за бред? Что эта женщина от неё хочет?»
Вероника резко подскочила в кровати.
– Кто вы? Что вам нужно? – вскричала она.
– Женя, у неё жар, – почти всхлипнула тётка куда-то за спину, – она не узнаёт меня. Вызывай скорую!
– Ну подожди, Аль, сразу скорую, дай я посмотрю, – из-за плеча тётки показался незнакомый мужик в трениках.
Она натянула одеяло до подбородка и почти истерично прокричала им:
– Что здесь происходит?! Кто вы такие?!
Мужик нахмурился и тоже приложил руку ко лбу. Сдался им её лоб! Она резким жестом отстранила его. Лицо мужика озадачилось:
– Но она не горячая.
Между тем тётка начала шептать ему почти одними губами: «Тогда что с ней?» Типа никто не заметит… хм. Эти двое обменялись недоуменными взглядами, и мужик, пожав плечами, снова обратился к ней:
– Кира, тебе плохо? Голова болит?
«Блин, что за сюр?! Что происходит? Кто эти сумасшедшие люди? И почему они называют её этим дурацким именем Кира? Спокойно! – она сделала несколько глубоких вздохов, а потом стремительно выдохнула, – это по одной методе, чтобы быстро успокоиться и начать соображать. Отец учит никогда не терять выдержку и хладнокровие. Никогда. Пусть хоть вулканы извергаются. Она же леди. Нужно как-то выяснить, где она и что происходит. Надо подумать. Но под взглядами этих ненормальных невозможно внятно мыслить».
– Простите, мне нужно в туалет. Где здесь туалет?
Тётка с мужиком снова недоуменно переглянулись, замешкались, но через несколько секунд помогли ей встать, поддерживая за руки, будто она больная, нацепили на ноги ужасные тапки и повели тёмными коридорами в туалет.
– Дальше я сама, спасибо, – сухо поблагодарила она, быстро захлопывая дверь перед самым их носом.
Оставшись одна, она начала размышлять, пытаясь выстроить цепочку событий: «Вчера я легла в свою кровать, была здорова, в уме, пересидела, правда, немного в интернете, поэтому и сон был тревожным, ну и всё. Всё, что помнит. Но как она оказалась в незнакомой дурацкой квартире с этими чокнутыми людьми, она не помнит. Ей что, дали транквилизаторы? Подождите-ка… Чай как будто был вчера со странным привкусом. Это розыгрыш? Неужели мать отправила её в реалити-шоу? Ничего ей не сказав! Вот подлянка! Как она могла?! Может, у них тут такие условия? Да, она давно мечтала поучаствовать в каком-нибудь шоу. А что, покрутят по телеку, потом легче делать карьеру модели, уже знаменитость!
Что ж, ладно, если такие условия – она их выдержит. Она покажет, кто такая Вероника Королёва! Однако, судя по всему, её зовут теперь Кира. Надо же! Вот уж угораздило с имечком, как назло, дали имя этой аутсайдерши Смирновой. Ненавижу, когда люди нарушают правила. Если бы все знали своё место, жизнь была бы куда спокойнее и организованней. Ладно, оставим это, что теперь? Сейчас нужно понять, что делать дальше.
Кажется, тётка называла её дочерью. Что-то новенькое. Типа у них семья, то да сё… Хорошо, значит, будем играть в дочки-матери. Ну и ну, достались же такие убогие предки! Видать, мать её плохо там на телевидении пошуршала, не договорилась с кем нужно. Что ж, делать нечего, будем работать с тем материалом, который достался. Надо только выяснить правила игры. Но пока нужно молчать, слушать, что они говорят, и мотать на ус, так будет разумнее всего».
Она вышла из туалета и почти тут же попала на кухню. Тётка уже суетилась там:
– Кушать будешь, детка?
«Детка. Пффф». Вероника кивнула.
– Что тебе приготовить: запеканку или блины?
Блины? Да, они совсем здесь ополоумели, что ли? Фигура сама себя не сделает. Ей заниматься нужно, следить, а не блины трескать.
– Стакан воды, пожалуйста, – процедила Вероника, – и фрукты какие-нибудь… Есть у вас фрукты?
– Ты сказала «у вас»? – переспросила тётка дрожащим голосом, опять начиная нервничать.
– Ну у нас, у нас, – раздражённо буркнула Вероника, чтобы успокоить тётку, не решаясь доводить ситуацию до ненужной развязки.
Затем усевшись на совершенно неудобном стуле, она сложила ногу на ногу и начала по привычке ею качать, и тут в фокус её внимания попала коленка. Намазанная зелёнкой! Откуда это? Зачем? Она оголила обе ноги и выставила их вместе. Какие-то странные, уродливые ноги. И где педикюр? Она же сделала его буквально пару дней назад. Она нагнулась вниз, чтобы рассмотреть поближе и отшатнулась, как ужаленная. Какой ужас! Волосы! На ногах! Приемлемо ли? Возможно ли? И вообще! Откуда они взялись? Это прикол, что ли, такой? Вводят в анабиоз и меняют внешность. Так-с, надо посмотреть, что они в таком случае сделали с её причёской и лицом.
– Мне нужно в ванную, – воскликнула она и, не дав тётке опомниться, поспешила в коридор.
– Боже! Боже! Как такое возможно!!! – из зеркала в ванной комнате на неё смотрела Смирнова. – Ни фига себе технологии!!! Ваще!!! Вот тебе телешоу!!!
И что? Она теперь будет этой лузершей? Ни фига себе! Как мать пошла на такое? Это ж чистой воды предательство, подстава! Что за бред! Блин, надо отдать им должное – качество работы на высоте. Родная мать не отличит.
Она трогала лицо и вдруг заметила, что и руки теперь другие, не её – нет маникюра, да ещё и кольцо какое-то огромное, дурацкое. Она скинула пижаму! НЕТ! Что это? Такого не может быть? Её накачали таблетками? Или что? Как у неё может быть полностью другое тело? И как вообще такое возможно? Нет, на такое она точно согласие не давала и давать не будет. Нужно срочно прекращать этот цирк. Пусть всё вернут обратно. Не надо ей такой славы! От шока она вдруг громко разрыдалась.
– Дочка, дочка, открой дверь, что у тебя там случилось? – рвала ручку с другой стороны неугомонная тётка, и это привело Веронику в чувство.
«Нет времени убиваться, надо что-то делать. Пока подыгрывать, чтобы понять, как из этого выпутаться. Как говорил Наполеон: главное ввязаться в битву, потом разберёмся».
Она оделась, нацепила на чужое лицо свою дежурную улыбку и с высоко поднятой головой выплыла из ванной, чем обескуражила тётку с присоединившимся к ней снова мужиком в трениках.
После некоторого молчания, щупанья лба и пары ненужных вопросов тётка вдруг зачем-то объявила:
– Врача вызывать не будем, коли нет температуры, – и подпустив строгости и важности в голос, добавила: – Но в школу сегодня не пойдёшь, конечно! И вообще, пару дней лучше посидеть тебе дома.
Вероника кивнула. И тётка, будто не ожидая такой покладистости, спохватилась, вспомнив, что в таком случае кому-то придётся сидеть с дочерью дома и, изменив тон на просительный, тут же обратилась к мужу с просьбой:
– Женя, ты можешь на сегодня взять отгул? Я никак не могу остаться, мне отчёт сдать нужно.
– Мамуль, ничего страшного, я сама со всем справлюсь, – не дожидаясь ответа, включилась Вероника в беседу. Её совсем не прельщала перспектива остаться один на один с новоявленными предками, и она начала вживаться в роль дочери.
– Правда? – с надеждой в голосе спросила тётка и тут же радостно затараторила: – Я буквально на пару часиков: туда и обратно!
«Да хоть навсегда! Не видеть бы вас вечность!»
– Конечно, мамуль, не беспокойся, – улыбалась и кивала Вероника.
Успешно подыгрывая таким образом своим новоявленным родителям, она усыпила их бдительность обещанием, что будет лежать в кровати, и отправила обоих на работу.
Как только за ними закрылась дверь, она кинулась к окнам и, к своему удивлению, обнаружила, что они настоящие и что это не какое-нибудь закрытое студийное помещение, а действительно обычная квартира в жилом доме, находящемся в том же районе, где живёт и она. И вдруг ужасная мысль пронзила её: «Значит, что? Всё взаправду? Она что же, и впрямь теперь будет жить жизнью этой неудачницы? Носить шмотки этой лузерши? Прозябать с её странными предками? Нет! Нет! И ещё раз нет! Что за бред! Сейчас она пойдёт к себе домой и отвоюет своё тело, квартиру, свою жизнь обратно! Пусть ей дают другую роль или идут на фиг».
Нужно позвонить маме. Где здесь телефон? Она побежала в «свою» комнату и возле кровати нашла допотопный мобильник в наклейках и цветочках (детский сад какой-то!). Контакты, конечно, были не её, но она ещё, к счастью, помнила телефон матери. Набрала. И когда ей ответили, начала истошно кричать:
– Мама, срочно забери меня отсюда! Здесь творится какой-то бред! У меня…
Её прервал гудок отбоя… На другом конце просто отключились.
Она не успокоилась, начала набирать снова (может, перепутала какую-то цифру номера и попала не туда), но после короткого гудка она услышала автоответчик. Да, она не ошиблась, это был номер её мамы, но она почему-то не желала с ней разговаривать…
Тогда она решила кое-что проверить и поспешила к входной двери: открыла-закрыла её. Никого. Никаких сирен и прочих неприятностей. Значит, она беспрепятственно может выйти отсюда. Уже неплохо. Более того, здесь же на настенной доске в коридоре висели ключи. Отлично! Странно, что нигде нет камер. Скорее всего, они есть, просто удачно спрятаны. Если они сотворили такое с её сознанием и внешностью, стоит ли удивляться?
Но перед тем как смотаться отсюда, ей нужно было одеться, не в пижаме же совершать побег.
Она снова протопала в комнату. Огляделась. Убогонько. Посмотрим, что здесь можно надеть? Она открыла шкаф. О боже! Что эта выдра носит? Полный зашквар! Как можно вообще выходить в таком на улицу? Но нужно нацепить на себя что-нибудь, чтобы выйти из дома. Лучше всего джоггеры, они удобнее всего. Конечно, у неё таких и в помине нет. Ладно. Так, окей, возьмём тогда джинсы. Джинсы – они и в Африке джинсы. Блин, н-е-е-ет! Это надо так испоганить обычные штаны. Жесть какая-то. Даже джинсы купить нормальные не может. Ох, вот футболка сиреневая есть, вроде годно. Ветровка отстой, но не голой же идти. Вон ветрище какой поднялся!
– Ладно, а духи у них бывают? – протопала она снова в ванную комнату.
Фу-ты ну-ты! Ландыш какой-то… Ладно, на безрыбье и рак рыба. Сойдёт. Ещё бы рожу ненавистную чем-нить прикрыть. У этой дуры, конечно, нет солнцезащитных очков, а вот у маман могут и быть. Где, интересно, такие люди могут хранить аксессуары? В ванной, спальне, коридоре? У них-то с мамой свои гардеробные у каждой, и там всё аккуратно разложено по полочкам, а здесь чёрт ногу сломит. Всё не как у нормальных.
К счастью, поиски завершились удачей: очки она обнаружила на стеллаже в коридоре. Нацепив их на нос и прихватив на всякий случай ключи, она почти как шпион бесшумно выскользнула из квартиры.